Я еду домой! Том 3 - Страница 66

— Понял, спасибо.

А вот это уже действительно интересно. И еще интересно знать, готово ли региональное командование взять на себя ответственность за происходящее в Кааге? Лучше бы взяло. Мне лучше.

— А что в Амстердаме?

— Порт и какие-то места, к которым можно подойти с воды, заняты людьми. Но там хуже жить, поэтому гражданских селят здесь, в Мюйдене, и в Маркене… знаете Маркен?

— Нет, — честно ответил я.

— Это остров, недалеко, — она показала рукой за окно, словно остров находился на другой стороне улицы. — Соединен с материком дамбой, на острове городок, туда никак не проберешься. И здесь рядом Мюйдерберг, его тоже начали чистить от мертвецов, будут и там селиться.

Я поблагодарил за беседу, допил пиво и вышел. Хотел было поинтересоваться у нее, где можно добыть большую лодку, но передумал, сомневаюсь, что она компетентный совет даст. Это надо где-нибудь в гавани спрашивать, у тех, кто к предмету разговора поближе. И, кстати, забыл спросить, где тут у них вся торговля.

9 июня, пятница, вечер. Мюйден, окрестности Амстердама.

Рынок нашелся быстро, по указателям. Да и без указателей бы нашелся — все улицы этой «материковой» окраины городка вели к нему. По пути нашел парикмахерскую, остригся почти под ноль, оставив лишь короткий-короткий ежик сверху. Так себе понравился в зеркале, что переплатил парикмахеру безбожно. И вышел на улицу, наслаждаясь свежим воздухом, овевающим неожиданно открывшийся всем ветрам череп.

Базар раскинулся на просторной площади вокруг Gemeentehius, общинного дома, городского зала собраний. Обычный рынок, напоминающий толкучку в любом городе мира: навесы, прилавки, скучающие продавцы, приценивающиеся к товару покупатели, в общем, все как всегда. Разве что обилие оружия у людей не давало поверить в то, что вернулись старые добрые времена и я сейчас спокойно гуляю по блошиному рынку. А жаль.

Торговали всем — едой, спиртным, одеждой, инструментами, посудой, чем-то из домашнего обихода. Источником товара явно было мародерство в мертвых городах. Ну и правильно, что в этом теперь плохого? Пусть уж лучше брошенные вещи послужат людям, чем будут просто портиться от времени и непогоды. Так лучше.

Искал я оружейников и нашел не сразу — обосновались несколько лавок не под навесами, а в прилегающих к рынку двухэтажных домах, на первых этажах. Богатством выбора их магазинчики не поразили, разве что наличием никому не нужных раритетов вроде дорогущих ружей «Холланд энд Холланд», да и цены были заметно выше, чем в Антверпене. Знал бы — раньше бы сменял излишки, но ехать обратно в Бельгию не хотелось, да и не до того мне.

Договорился на обмен с невысоким румяным толстячком в тесноватом для него камуфляже, угрожающе натянувшемся на животе и жирных боках, нанял фургончик. Через час стал обладателем изрядного количества патронов, звеньев для пулеметной ленты, машинки для набивки, больше напоминающей коробку для карандашей с рычагом, и всякой чистяще-смазочной химии, тоже ведь запас не бесконечный. От обменного курса был не в восторге, но все лучше, чем с собой целый арсенал автоматов тащить, которые еще в России никому не понадобятся.

Когда закидывал герметичные упаковки патронов в кузов фургончика, собираясь отвезти все обратно на стоянку и сгрузить в кузов «дефендера», услышал чей-то голос, сказавший по-русски:

— Фига мужик прибарахлился.

Фраза явно относилась ко мне, но я счел за благо на нее пока не реагировать, лишь глянул искоса на говорившего.

Почти рядом со мной стояла компания из четырех человек, два парня и две женщины, скорее даже девицы. Все молодые, лет по двадцать с небольшим, одетые обычно — куртки, джинсы, никакой «военщины». Два парня вооружены: у одного браунинговское самозарядное ружье с длинным стволом за плечом, у второго короткая двустволка, со стволами чуть больше полуметра. У девушек оружия не заметил.

Второй парень, искоса глядя на укладываемое в кузов маленького фиатика «Добло» богатство, кивнул, сказав:

— Ну да, неплохо.

Продолжая делать вид, что не обращаю на них внимания, все же присмотрелся исподтишка. Выглядят на сто процентов гражданскими, чуть обтесавшимися в Европе и одновременно с этим очень провинциальными. Почему-то именно так выглядят люди, приехавшие за любой работой, хоть на стройке, хоть в каком-нибудь туристическом агентстве на подхвате. Черт его знает, что между ними общего, но выделяются они из толпы с первого взгляда, даже не нужно слышать, как они разговаривают.

Девицы были тоже одеты спортивно-нейтрально, но до конца это их не исправило. Прически, обесцвеченные волосы, мейкап — все наводило на мысли об амстердамском квартале красных фонарей. Или чем-то похожем. В общем, не та компания, с которой бы хотелось провести здесь вечерок, даром что соотечественники. Однако стоит и пообщаться, может быть удастся узнать что-то полезное. Может быть здесь и русский анклав есть. Есть же албанский, почему не быть русскому?

— Понятно, что неплохо, — сказал я по-русски, захлопывая заднюю дверку фургона и поворачиваясь к ним. — Мне тоже нравится.

Парни чуть смутились, но не сильно. Тот что с «браунингом», стриженый «под полубокс» и длинным носом, спросил:

— Здесь живете?

— Проездом, — покачал я головой. — А вы?

— Тут, в Схипхоле, — ответил он. — Это аэропорт местный, там много народу живет.

— Еще земляки есть? — спросил я об актуальном.

— Ну… есть, — как-то сбивчиво сказал второй парень, который с двустволкой, светловолосый, курносый и кудрявый как барашек.