Я еду домой! Том 3 - Страница 99

Вообще признаки жизни здесь появились. То на одной удаленной ферме я замечал людей, то на другой. Были и гражданские, были и военные, если судить по форме и технике. Но немного, настоящих жилых анклавов я пока не видел. Тоже. Наверное, сдвинулись к морю, будут новый Ганзейский союз организовывать. А что, не лишено смысла, морем самое безопасное сообщение. Не съедят.

Кстати, мои «мутные» друзья что подумают, когда меня там не встретят, в Мюйдене, в смысле? Да ничего, наверное, сейчас всякое может случиться. Может и стоило их дождаться, но время… не могу больше тянуть, домой хочу так, что душит просто, дышать тяжело. Как-то меня этот разговор по радио совсем добил. И еще я понял окончательно, почему погибла Дрика — она вот так же как я была совсем рядом, чуть-чуть оставалось, рукой подать, вот и не выдержала… Нет, совсем дуреть нельзя, надо аккуратно. Сегодня еще день еду, и всю ночь, а вот с завтрашнего дня, который я надеюсь в Польше встретить, только по ночам, с ПНВ.

Главное — не торопиться, не спешить, не гнать машину, а ехать так, как сейчас еду, километров шестьдесят в час, иногда до семидесяти разгоняюсь. Так и топливо по минимуму расходуется, и на препятствие случайно не налетишь, и осмотреться вокруг себя успеваешь.

Потом снова увидел людей, в Целе, что в Нижней Саксонии. Явно военного типа аэродром, на нем несколько вертолетов и какие-то машины. На ограждение колючки не пожалели, похоже на форпост. На то, чтобы перекрыть дорогу военные не претендовали, ну а мне так это в самый раз. Нет желания общаться, тем более что на немецком я почти что ни слова.

А лесов вокруг все больше, что внушает надежду на комфортные привалы. Остановился в одном таком, съехал на маленькую просеку мимо кучи явно запрещающих надписей, скрылся за деревьями, так, что с дороги не увидишь. Пока до ветру бегал, услышал пару машин проехавших. Вот так, а мне все казалось, что я тут один, а все вовсе и не так. Даже задумался, не за мной ли катят, да вот теперь упустили? Все может быть.

Километров через двадцать чуть от удивления руль не выпустил — по железной дороге катил темно-красный длинный вагон, он же сразу и локомотив. Не знаю, как такое называется, но компоновкой вроде автобуса, спереди водитель, дальше сидения рядами, на них люди сидят, на меня, тормознувшего у переезда, смотрят. Разве что окна серьезными решетками заварены. Не удержался, бибикнул, а они мне в ответ посигналили.

Ты гля, как оно у них… Штуковину такую по рельсам запустили, значит явно немалый человеческий анклав поблизости. Было бы к утру завтрашнему дело — поискал бы, может поспал бы в какой гостинице, в комфорте, на чистых простынях. Разбаловался в Мюйдене, антисанитарных условий не хочется.

Стал замечать движение на полях, каких тут было немало, что не лес — то поля. Явно не фермеры работали, а приехавшие на укрепленных грузовиках бригады. А сами грузовики в наблюдательные пункты превратили, в них люди с винтовками. Сразу Америка вспоминается, но идея такая, что сама на ум просится.

Потом опять были люди, на этот раз уже много. Маленький городок Виттинген с большим портом на широком канале. Точнее порт был раньше, до городка еще километра три оставалось. Большая стоянка яхт, причал, сам порт новый, современный, аж блестит. Вдоль причала множество судов пришвартовано, на них, похоже, и живут. Лодки туда-сюда снуют, жизнь кипит. На мосту чек-пойнт, на котором меня и остановили.

Пост на мосту был временным, из двух грузовиков с высокими бортами, никакой внушительности, при желании даже можно было прорваться, чего я делать не стал. Остановили двое в полицейской форме и с ними трое гражданских. Вид у них был такой… достаточно приличный и мирный, особенно у гражданских, несмотря на то, что все были очень неплохо вооружены, снайперкой «Блейзер» и пистолетами-пулеметами МП-5, так что остановившись, я сразу открыл дверь машины, не убирая, впрочем, руки далеко от «укорота», висящего на груди.

Один из полицейских длинно спросил что-то по-немецки, на что я сумел ответить что-то вроде «Их шпрехе дойч нихт» сразу перескочив на английский. Тут пришла очередь им растеряться, на английском среди них тоже никто не говорил. Один из гражданских, мешая немецкие слова с английскими, употребленными совершенно неправильно, все же сумел спросить меня, куда я еду и откуда. Ответ мой «Амстердам — Москау» их вроде вполне удовлетворил. Один из полицейских встал на заднее колесо «унимога», заглянул в кузов, подтянувшись. Затем что-то быстро спросил у меня, тыкая пальцем в ту сторону.

— Дизель, патронен, эссен, — сказал я то, что вспомнилось, вовсе не будучи уверен в правильности подбора слов.

Второй полицейский развернул большую карту Нижней Саксонии, стал тыкать в нее и что-то говорить, из чего я понял многократно повторенное слово «рейсеруте», то есть «маршрут». Ага, похоже им интересно, какой дорогой я ехал. Ничего секретного в этом не было, я сразу указал им основные пункты. Тот покивал, затем задал вопрос со словом «проблеме», а что я честно ответил: «Нихт! Кайн проблем!» — сопроводив еще и красноречивым жестом.

Те о чем-то быстро переговорили, затем слегка говорящий по-английски гражданский сказал, чтобы я был «ворсихтиг» или что-то вроде этого, потому что на дорогах случались плохие вещи. Почему, интересно, я не удивился, когда услышал, что авторство «плохих вещей» принадлежит туркам? Как-то не удивился — и все тут, вроде так и надо.

Я немного засуетился, начал спрашивать, где именно «плохие вещи» имели место быть и полицейский показал мне карту с пометками — красными кружками с вписанными в них датами. Два точки оказались по пути и совсем близко, деревни Диздорф и Рорберг, правда не сегодня и не в один день, так что засада, чем и была «плохая вещь», могла быть блуждающей.