Я еду домой! Том 3 - Страница 84

Вот он, отель «Интер-Континенталь», прямо на берегу, возле пристани, стал виден, едва я прошел под широким мостом. Это ориентир, а перед ним в канал ответвление, под еще один мостик, уже маленький. Так… да, точно туда, по карте так выходит. Морицкаде, канал. Теперь прямо по нему до самого порта.

Люди опять. И опять самоходные баржи, всерьез загруженные. На этот раз, похоже, не просто мародеры, а организованные — на каждой барже по несколько вояк кроме гражданских. На меня смотрят спокойно, без всякой враждебности. Может быть тут люди пока друг на друга кидаться не начали? Албанцы, разумеется, не в счет, о них разговор отдельный. Может и так, голландцы вообще терпимостью известны всегда были, хоть она их в последние годы и завела не пойми куда, так что у всей страны репутация портиться начала… А вот теперь гляжу и думаю, что иногда и полезно уметь терпеть других. Не обязательно сразу зубами в глотку.

Почему-то кажется, что у нас в стране так мирно не будет, последние девяносто лет не располагали к обучению терпимости, все больше в глотку друг другу норовили вцепиться. А с другой стороны… зато мы, грубо говоря, всегда в форме. Или это я польстил самому себе? А в форме вовсе не мы, а «племя младое, незнакомое, с юга приезжающее», а мы уже так, изживаем сами себя? Не знаю, ничего я не знаю, и как правильно — тоже не знаю, знаю только одно: в себе я грех или благо терпимости как-то совсем изжил за последние месяцы. Обстановка как-то располагала к такой метаморфозе, особенно последние дни.

— А у тебя как с терпимостью? — спросил я у Тигра, столбиком сидящего рядом.

Кот, естественно, не только не ответил, но даже не посмотрел на меня.

Звук лодочного дизеля отражался от стен домов, нависавших над Морицкаде, возвращался ко мне, заставляя постоянно оборачиваться — казалось, что какая-то лодка идет следом, чуть ли не прямо за нашей кормой.

Поворот канала, еще один — и простор гавани, причем гавани не грузовой, а какой-то… несерьезной. Вроде и большая, а пришвартованы вдоль берегов одни жилые баржи, такие же как у меня антикварные лодки, старые шхуны… а может так и положено было, чтобы ничего современного здесь не держать? Очень даже допускаю.

Ну да, верно, я выскочил восточней гаваней грузового порта, он уже закончился. Здесь была огромная марина между искусственными полуостровами, застроенными, как я понимаю, дорогим жильем по принципу «отдельному таунхаусу — отдельный причал». Неплохо здесь жить было, наверное, если море любишь.

И здесь движение, люди, здесь уже надо следить за тем, чтобы не столкнуться с другой лодкой, их тут много, снуют во все стороны. Глянул на карту, увидел, что подхожу к какой-то Эртсхавен, ограниченной со стороны открытого моря островом, связанным с землей двумя узкими дамбами… нет, мостом и дамбой. Не может быть, чтобы здесь люди не обосновались, люди в таких местах удивительно предсказуемы.

Так и есть, у берега метра свободного пространства нет, по набережной люди ходят, где-то даже музыка играет, аж сюда слышно. Точно, форпост живого человечества на границе мертвого города. До меня по-прежнему никому дела нет, ну и не надо. Да и что ко мне докапываться, я же мимо иду. Если бы к острову пристать решил, то, возможно, и отношение бы изменилось, как знать.

Ну, все, до Мюйдена теперь рукой подать, скоро буду.

15 июня, четверг, день. Мюйден, окрестности Амстердама.

Вход в гавань Мюйдена был необычным — по длинному «рукаву», образованному двумя параллельными волноломами, или как эти стенки правильно называются, я не очень в курсе. Два человека в полицейской форме не спрашивая ни о чем, показали место у причала напротив автостоянки, помогли пришвартоваться, и только потом задали вопросы о том, кто я такой и зачем сюда прибыл. Ответ «пожить несколько дней и закупиться необходимым» их вполне удовлетворил, посоветовали разве что снова почитать плакат с городскими правилами. А я его и так уже почти наизусть выучил.

Гостиница была теперь не нужна, лодка для жилья куда как пригодна, настоящая дача, тут со всей семьей жить можно, да и с Тигром не надо было расставаться. А кто еще со мной остался? Кот вытянулся на крыше рубки и оттуда обозревал окрестности с таким гордым видом, словно он их только что все купил, от моря и до самого горизонта.

Мюйденский замок возвышался как раз напротив того места, у которого я отшвартовался, как бы намекая на то, что надо туда зайти и уточнить по поводу обещанной награды. Неважно какой, мне все сгодится, я не гордый. В городке торжище имеется неплохое, и там любой ненужный товар можно превратить в нужный.

Чтобы добраться до замка, надо было обойти большую часть городка, мост здесь один. Вот я и поплелся, глазея по сторонам и снова подспудно наслаждаясь самой настоящей мирной жизнью вокруг. Такого ощущения я не испытывал с тех пор, как покинул Мак-Кензи, что в округе Генри, штат Теннеси. Там был последней островок нормальной людской жизни. И вот теперь снова… жить бы вот так же, только в России. Есть такое место? Чтобы по улицам ходить, чтобы в выходные с семьей куда-то выйти пообедать можно было, чтобы были друзья и возможность пригласить их в гости или в гости напроситься. Много ли человеку на самом деле надо?

Ходят люди туда-сюда, кто с пустыми руками, кто несет что-то. На велосипедах катаются, у лодок, какими весь берег уставлен, что-то делают, разговаривают — живут, в общем. Смотришь на них и тот мрак в душе, что навалился после поездки по каналам, среди мертвых городов, понемногу развеивается. Тут оазис, тут покой, тут настоящая безопасность, а ведь так хорошо просто расслабиться. Избавиться от ощущения постоянной потребности оглянуться, что-то проверить, не убирать руку далеко от оружия. Подышать. Пожить.